Роджеру Уотерсу нравиться охотиться на лис, как и подобает всякому истинному английскому джентльмену. Именно это его ощущение собственного превосходства раззадоривает пост-панковую музыкальную прессу. Это один из Законов Рока (как и то, что Клэптон – Бог, а Оззи откусывает головы летучим мышам): Уотерс и журналисты ненавидят друг друга, как лис и гончие.
Но вот вышел его первый за последние восемь лет альбом, отношения стали немного проще, и Уотерс старательно подобрал место для этой своеобразной гонки: отель «Hempel» - это дворец в пост-модерновом стиле. Стены из белого кирпича – тех же размеров и формы, что и созданная Уотерсом и Джеральдом Скарфом (Gerald Scarfe) для финального грандиозного шоу Floyd.
В довершение всего, эти стены скользят вперёд и назад, заслоняя одну комнату, открывая другую… И в этом лабиринте, за дальним концом длинного белого стола, сидит Роджер Уотерс, мрачный, в тёмной рубашке. Потягивая чай, конечно же…

CR: «In The Flesh» входит в список лучших американских турне прошлого лета. Гастроли прошли очень успешно. Но это ведь не первые Ваши сольные гастроли?
РУ: Турне 1987-го года «Radio K.A.O.S.» было очень специфичным. График был очень плотным. В больших городах, например, в Нью-Йорке, я чувствовал себя неплохо, но в целом в Штатах выступать было трудно.

CR: Сколь трудно?
РУ: (потягивая чай более сердито) Помню один уик-энд в Цинцинатти. Мы играли на площадке, которая вмещала в себя приблизительно 1500 человек. А двумя днями раньше ребята (это были как раз «поддельные» Pink Floyd, Гилмор & CO) выступили на футбольном стадионе перед 90 тысячами фэнов. Они играли примерно то же, что и я, и таких случаев в Америке было множество. Я был уверен, что больше на подобное никогда не соглашусь.
Но не поймите меня превратно, тот вечер с 1500 зрителей прошёл замечательно.
Я чувствовал себя Генрихом V, знаете это: «Нас мало, но нам хорошо, мы – отряд воинов, и те, кто лежит сейчас в Англии в своих постелях, будут проклинать себя за то, что не были тем вечером в Цинцинатти…» Теперь понимаете? Ну да, я отказался от турне, если они предполагались такими же, как это…

CR: Зачем же снова садиться в седло, если Вы уже потерпели однажды фиаско?
РУ: Я предложил Дону Хенли (Don Henley) исполнить «Amused To Death» вместе со мной. В свою очередь в 92-ом, когда Хенли давал благотворительный концерт, он попросил меня сыграть несколько песен. Я сказал: «У меня нет группы», на что он ответил: «Играй с моей!» Что я мог поделать?
Мы порепетировали пару раз, команда была такой милой… Даже не помню, что конкретно мы играли, это и не важно. В концерте участвовали Джон Фогерти, Нил Янг, я и Дон Хенли. Я стоял за кулисами, наблюдая, как Фогерти исполняет «Proud Mary», и вспоминал, какой великой группой были «Creedence», какие замечательные песни они пели, а теперь вот я с ним на одной сцене выступаю! И когда я начал петь, от аудитории мне передалось это восхитительное тёплое чувство, любовь это была или уважение – не знаю, но это было чертовски замечательно! Я просто хотел испытать это снова.

CR: Но для этого потребовалось некоторое время.
РУ: Я хотел поехать в турне «Amused To Death», но я не собирался возиться с билетами, как в прошлый раз. Я сказал Sony: «Я поеду в турне, как только вы продадите 2 миллиона копий «Amused To Death».» Им это удалось.

CR: Как вы считаете, «Amused To Death» оценили по достоинству?
РУ: Могу ли я ответить объективно? На мой взгляд, я участвовал в создании двух абсолютно классических альбомов – «Dark Side Of The Moon» & «The Wall». Но если вы не слышали «Amused To Death», вы не получили полного представления, потому что этот альбом завершает трилогию. А в живом варианте собраны воедино песни из всех трёх альбомов, это в своём роде их эквивалент.

CR: И вам наконец-то представилась возможность записать песни, которые Вы всегда считали своими?
РУ: Прошло уже много времени, и люди знают, чего ожидать, когда приходят на мои выступления. Турне и альбом стали для меня шансом сказать: «Послушайте, всё это – с 1968-го и по сей день – творения одного и того же человека!»

CR: Но многие не знакомы с Вашей сольной работой, и для них Вы всё ещё ассоциируетесь с Pink Floyd.
РУ: Да, люди часто спрашивают: «Вы всё ещё с Pink Floyd? Вы всё ещё занимаетесь музыкой?» Им знакомо творчество Pink Floyd, а о моей сольной карьере они и представления не имеют.

CR: И Вас это, естественно, злит?
РУ: Следует уметь учиться на ошибках. Но Ваш вопрос затрагивает природу такого явления, как популярность. Продавать альбомы миллионными тиражами – ещё не значит делать что-то особенное.

CR: Но ведь «другая группа» продаёт их в таком количестве, используя при этом песни, идеи, тексты и большая часть музыки которых принадлежат Вам?
РУ: (делая большой глоток чая) Ван Гог никогда не получал денег за свою работу. Он не продал ни одной картины.

CR: По крайней мере, никто и не получал гонорары, выдавая себя за него…
РУ: Вспомните Моцарта! Даже после его смерти Сальери пытался получить вознаграждение за его труд. Так всегда происходит. Но надо же им на что-то жить… Не знаю, меня в некотором роде удивили те альбомы, которые они записали. Я слышал однажды «A Momentary Lapse Of Reason». Пара неплохих песен, но в целом довольно посредственно. А другой альбом… (Уотерс закатывает глаза к потолку). Давайте оставим эту тему.

CR: Но Вы воскресили «Set the Controls for the Heart of the Sun»?
РУ: Да. Времени для репетиций у нас было не так уж много, поэтому я сказал: «Давайте просто сыграем вот эту вещь», и неожиданно всё неплохо получилось.

CR: Это ли не показатель того, что пришло время для новых экспериментов?
РУ: Определённо. Это была первая песня, которую я когда-либо публиковал, и ощущения были вроде «Господи, что я делаю!» Та ещё была загадка…

CR: Вы писали песни ещё до того, как у Сида начались проблемы?
РУ: Нам всем приходилось писать, когда стало очевидно, что сам Сид писать не может. Это была моя идея – найти кого-нибудь на замену Сиду на концертах, когда он оставался дома и, если чувствовал себя достаточно хорошо, писал песни для группы. Он продолжал получать свою долю гонораров. Как-то он пришёл и предложил взять в группу двух девушек-вокалисток и саксофониста. В те времена эта идея казалось сумасбродной.

CR: Но во времена «Dark Side of the Moon» она уже стала казаться достаточно удачной.
РУ: Наши менеджеры считали, что Pink Floyd без Сида ничего не будут значить, поэтому они за него держались.

CR: Были ли у вас какие-то конкретные представления о том, как добиться успеха?
РУ: Нет! В Кембридже, когда нам было лет по 15, мы с Сидом сидели у меня и рассуждали, «как это сделать». «Братишка у нас будет классная группа!» Хотя играть тогда совсем не умели. Все наши амбиции заключались в том, чтобы приехать в Лондон и снять какую-нибудь квартиру со всеми удобствами и прислугой, возможно в Челси. Предел мечтаний – это вставать часов в 11, завтракать, принимать ванну, бездельничать; может быть, писать пару-тройку песен в середине дня, а часа в 4 вечера ехать на концерт.
После концерта – чертовски весёлая вечеринка, а потом возвращение в роскошную квартиру, где всё прибрали и приготовили, пока нас не было. Сигареты и страстные, страстные женщины. Вот о таком мы мечтали. Но это было нереально.

CR: Вместо этого вы играли в душных клубах, вроде Mothers в Бирмингеме.
РУ: Да, в течение первых двух лет мы старались зарабатывать 30 соверенов в неделю, но думаю, больше 22 на самом деле мы никогда не получали. Таких денег было недостаточно, чтобы покрыть расходы. Я недавно посмотрел счета за 67-69 годы: нам удавалось получать «чистыми» в неделю по 7 фунтов!

CR: А во времена, когда «Dark Side...» стал мега-альбомом?
РУ: Знаете, я тогда купил «Лотос 7». На самом деле деньги получаешь совсем не сразу, поэтому я успел их потратить до того, как они реально появились! Но передо мной стал серьёзный выбор: быть мне капиталистом или нет.

CR: В наше время такие вопросы музыкантов не волнуют…
РУ: Решение не было таким уж трудным! В былые времена у меня иной раз и пары шиллингов в кармане не было. А когда появилась эта «пара шиллингов», я положил её в банк. Но если вас воспитывали на идеях коммунизма (мать Уотерса вырастила его на «Daily Worker», а не на «Daily Mail»), вам приходиться задумываться над такими вещами.

CR: Когда-то Вы сказали, что раскол в группе уходит своими корнями аж во времена «Dark Side…» (а Гилмор вот считает иначе).
РУ: Мне следует ответить «Да». Мы достигли всего, чего намеревались достигнуть как команда. Мы добились огромного успеха. Но мы по-разному себе музыкальное и концертное будущее группы.

CR: А до тех пор творческий альянс был дружественным?
РУ: Очень дружественным.

CR: А как всё это происходило?
РУ: Ребята написали книгу о нашем турне 73-го года. Её так и не опубликовали, но я читал некоторые отрывки – я смеялся, мне очень понравилось. Я думал: «Ну да, вот так всё и было». А Дэйв сидел с открытым ртом. Он говорил: «Это ерунда! Если наша группа и впрямь такая, то мне не следует в ней оставаться». Он не понял, насколько реально эта книга отображает ситуацию. Говорю Вам, если бы её сейчас опубликовали, было бы замечательно. Но всё это в прошлом…

CR: А в будущем что?
РУ: Надеюсь, что «The Tide Is Turning» (имеется в виду песня Уотерса из «Radio K.A.O.S.», которой он завершил шоу «Стена» в Берлине).

Источник: Журнал "Classic Rock"